Статья в Шведской журналистике. От ведущего журналиста Швеции и Финляндии. Анны - Лены Лаурен. Про тренировки. Как ОНА это чувствует. Статья опубликована в Швеции и в Финляндии.
"Лошадь делает всадника человеком!.
Человек, который собирается заниматься верховой ездой, должен обладать чувством красоты. Корреспондент DN в России Анна-Лена Лаурен поняла это, когда она начала ездить верхом у Михаила Кизимова. В этой стати она рассказывает историю его легендарной семьи конников - и тому, чему можно научиться у лошади.
Жеребец в яблоках. Железно-серый мех, красиво остриженная голова, выразительные глаза.
Когда Михаил Кизимов выводит его в коридор, я молчу. Лошадь величественна в том смысле, в каком могут быть только хорошо обученные выездковые лошади. Мышечная масса и гибкость, как у гимнастки. Он сгибает шею, фыркает, ударяется копытом об пол. Подметает своим толстым белоснежным хвостом.
Он знает, какой он красивый.
- Мы на нем будем ездить? спрашиваю я.
Кизимов спокойно кивает.
Я никогда не ездил на настоящей выездковой лошади.
В голове репетирую разговоры с Кизимовым по телефону. Я ему сообщил, что ни моя дочь, ни я не профессионалы. Что мы любители. Так что теперь он намеревается посадить нас на самой красивой и самой хорошо натренированной лошади, которую я когда-либо видел.
Это может закончиться только одним: Кизимов спрашивает меня, почему я вообще потратила его время.
Кизимов выводит лошадь в манеж.
- Мама первая? он предлагает.
Я сяду на жеребце, брошенном яблоками, со смертью в сердце. Как только я сажусь в седло, лошадь, такая живая и урчащая в конюшне, вес в внимание. Легкое давление ногой, и он движется вперед. Остановка. Легкая рысь. Собранная рысь. Галопом. Правый галоп. Контргалоп (левый галоп в правый поворот). Галоп с остановки.
Я езжу на лошади, которая знает намного больше, чем я, но все же хотела сотрудничать. Я так боюсь, что все закончится - лошадь внезапно понимает, кто у него на спине, - что я почти хочу слезть.
- Лошадь должна знать больше, чем всадник, если вы хотите стать лучше наездником. «Это единственный способ научиться», - говорит Михаил.
Я всю жизнь любила лошадей. На самом деле, это невозможно объяснить. Либо ты это делаешь, либо не делаешь. Либо вы воспринимаете красоту и загадку лошади как наркотик, либо нет.
Оба мои родителя родились на фермах, где лошади работали в сельском хозяйстве. В послевоенной Финляндии лошадь была жизненно необходима. О лошадях детства мои родители часто говорили, когда я был ребенком. Я до сих пор знаю их имена. Pålle. Maja. Яска. Рапп. Лейму. Осмо.
Мой дедушка был очень внимателен к своим лошадьми. Их оборудование чистили, смазывали и содержали в отличном состоянии. Он сам их подковал. Лошадям дали лучшее сено, тимофеевку, а не клевер. Они были самыми ценными и важными животными фермы, без лошадей Финляндия никогда бы не выжила ни во время войны, ни в последующем строительстве страны.
Я не знал тогда, когда мои родители и дед рассказывали истории о войне, что именно в России я узнаю, что на самом деле значит верховая езда. И это будет в Санкт-Петербурге. Как Карл Густав Маннергейм, главнокомандующий Финляндии на войне и блестящий наездник.
Я ездила на лошадях с детства, но никогда не поднималась выше обычного уровня. Терзался, как посредственный наездник-хобби, и чувствовала огромное разочарование, зная, как он должен выглядеть на самом деле. Но так и не достигла. Даже близко не подходи.
Затем я переехал в Петербург, как и Маннергейм в 1887 году. Там я познакомился с Михаилом Кизимовым.
Школой Маннергейма была Императорская кавалерская гвардия. Мой - Кизимовы. Скорее - семейная династия Кизимовых.
- Красыво, значит правильно. Все, что красиво, правильно, - говорит мой учитель верховой езды Михаил Кизимов.
Он стоит в дверях манежа и тихо говорит в микрофон, в красной кепке на голове, в джинсах и куртке, с сигаретой во рту. Я слышу его голос в наушнике. Он спокойный и низкий.
Иногда он глубоко вздыхает. Вот когда я делаю что-то некрасивое.
Самый запретный.
Конное искусство - это красота. Речь идет о том, чтобы лошадь двигалась так же красиво, как она умеет от природы - с всадником на спине. Лошадь подчиняется воле всадника, но только в том случае, если всадник сам поступает правильно.
Неуклюжий и неталантливый всадник, который заставляет лошадь силой, безусловно, может сделать всякое. Просто это никогда не становится красивым.
Михаил Кизимов - самое молодое звено конной традиции, зародившейся на Дону. Он носит имя и фамилию своего деда - Михаил Кизимов, земледелец и наездник Курской губернии, 1896 рождения. После революции большевики забрали у него его хозяйство. Он прошел 500 километров от Курской области до Дона на юге России. Там, как слышал Кизимов, будет свободная земля.
Но прежде всего были бы лошади, которых он любил.
Он поселился с женой в казачьей станице под Новотеркасском. Построили дом, завели лошадей, овец и коров. В семье было пятеро детей. 28 апреля 1928 года родился младший - Иван. Ему было два года, когда его впервые посадили на лошадь.
В 1931 году произошла принудительная коллективизация. В очередной раз у Михаила Кизимова отобрали все, что у него было. Он устроился на конную ферму табунщиком, верховым пастухом. Семья передвигалась со стадом лошадей. Ивану оставалось от двенадцати до семнадцати километров до школы, в зависимости от того, где паслось стадо, и конный завод назначил ему лошадь для завершения школьной дороги.
Семья жила в очень стесненных условиях. Всего не хватало. Чтобы утолить голод, на траве пекли хлеб.
Но в одном не было недостатка, и это были знания о лошадях. Знания и чувства унаследовал Иван Кизимов. Он тренировался на жокея и соревновался в скачках, беге с препятствиями и конкуре. Затем он перешел на выездку. Успехи следовали один за другим. Бедный мальчик с Дона стал главным тренером государственной конюшни в Ленинграде.
30 декабря 1960 года Ивану Кизимову неожиданно позвонил начальник. Неожиданно конюшне была выделена крупная сумма денег, которая осталась в бюджете этого года. Деньги необходимо потратить до конца года на покупку лошадей. Иван Кизимов полетел на конный завод в Украине, осмотрел лошадей в темноте и под дождем и купил восемь из них.
Одним из них был годовалый черный жеребец со звездой на лбу. (ЕМУ БЫЛ ГОД ИЛИ ДВА ГОДА?) Его кличка:. Ихор. Восемь лет спустя они вместе выиграли олимпийское золото по выездке в Мехико.
В 1950-х и 1960-х годах советские наездники выиграли все на международных аренах. Первую скрипку играл Иван Кизимов на Ихоре. В дополнение к индивидуальному олимпийскому золоту они выиграют еще два олимпийских золота в командах, бронзу личного чемпионата мира и в общей сложности восемь медалей чемпионата Европы в индивидуальном и командном зачете.
- Он от лошади сделал чудо. А лошадь от него сделал человек, - говорит сын Ивана Михаил Кизимов.
Михаил Кизимов меня тренирует сейчас. От деда к сыну к внуку идет конная линия, от фермера, у которого большевики дважды отобрали лошадей, до золотого призера Олимпийских игр и всадника по выездке в высшей школе. История семьи Кизимовых - это история России, всех тех талантов, которыми полна эта страна и которым система противостоит и мучает. Но иногда им дают цвести. Затем они приносят домой олимпийские медали, честь и славу.
Но семья Кизимовых - это не просто рассказ об олимпийских медалях. Речь идет о более глубоком понимании того, как человек и лошадь работают вместе. Я ездил во многих школах верховой езды и у многих учителей, но никогда не видел никого, подобного Михаилу Кизимову. Никогда не было такого полного спокойствия и его способа обращения с лошадьми, его способности заставлять их танцевать, не видя, что он делает, на земле или на спине. Он работает с ними на спине, он работает с ними с земли, делает их эластичными, как гимнасты. Морковь в кармане, хлыст в руке. Он редко использует хлыст для наказания. Хлыст есть, чтобы показать.
- Лошадь делает все, что вы хотите. Только надо уметь объяснить, говорит Михаил.
Кизимов владеет коричневым буденновским мерином Прадиком и серым жеребьцом с немецкой голштинской кровью по кличке Ланкастер. Его никогда не называли иначе, как Серый. Grålle означает это по-шведски.
Когда он ухаживает за своими лошадьми, создается впечатление, что они сами все делают. Кизимов держит уздечку, лошадь сама ее одевает и берет желез в рот.
Обе лошади настолько отлично выезженные, что я делаю на них упражнения, которых я на самом деле не умею. Менка ног на галопе, пируэты, принимания на галопе. Пассаж, что означает рысь с крутящим моментом в зависании. Пассаж совершенно не осваиваю, но Кизимов управляет лошадь переходить с земли. Он знает, что я никогда не стану олимпийским гонщиком, но хочет, чтобы я поняла о чем идет речь.
Высшая школа. Когда лошадь плывет вперед, пятьсот килограмм, невесомая, грациозная, артист балета Большого театра.
- Несем лошадь в галопе. Несем, несем! Живыми пальцами поговорите с лошадью через повод. Колени расслаблены. Ничего сжимающего и давящего! Лошадь тупеет. А теперь считаешь, раз, два, три и остановка, я не хочу видеть ни одного шага рысью. Остановка прямо с галопа. Не натягивать поводья! Красиво, значит правильно.
Не часто меня хвалят. Но иногда у меня получается. Иногда я чувствую, что нахожу правильный центр тяжести на спине лошади и заставляю ее вести себя красиво, мои ноги становятся длинными, спина прямая, мои плечи расслаблены, а контакт со ртом лошади через поводья ощущается как телефонный провод.
Затем Кизимов говорит:
- Наконец! ТАК должна сидеть женщина на коне!
Красиво, значит правильно. Я часто думаю об этом. О том, что это на самом деле означает.
В верховой езде, как и везде, есть тренды. Тем не менее, обмануть невозможно. Лошадь сразу обнаруживает вас. Тот, кто толкает лошадь твердой рукой или шпорами, может заставить ее выглядеть сварливой, делать сложные движения. Но красиво не будет.
Езда - это процесс, похожий на работу писателя. Вы можете попытаться написать хороший текст с помощью всевозможных технических средств, но если текст не в вашей голове, если вы действительно не знаете, что делаете, он все равно раскроет вас. Ваш текст будет выглядеть искаженным или вынужденным, небрежным или необдуманным.
Если вы не умеете писать именно то, что вы хотите, это также заметят.
То же самое и с верховой ездой. Самое худшее, что знает Михаил Кизимов - это когда едешь бездумно и небрежно, не понимая, что делаешь. Его терпение велико, особенно со мной - без сомнения его самая слабая ученица. Но невнимательность его сильно разочаровает. Что вы не сгибаете лошадь в углах, что вы делаете небрежные остановки, что вы держите лошадь, натягивая поводья вместо использования мышц брюшного пресса, что вы сидите на попе вместо того, чтобы складывать ее под себя.
- Хватит сидеть на заднице! Подумайте о спине бедной лошади! - в отчаянии восклицает он, а я быстро подкручиваю под себя зад и стыжусь как собака.
Кизимов никогда не повышает голоса своим лошадям. Нет необходимости.
- Лошади как дети. Когда вы объясняете ему задачу, так он и будет ее выполнять.
Верховая езда - это контроль над телом и равновесие. Но на интеллектуальном уровне это преодоление самого себя. Никогда нельзя винить лошадь, когда дела идут плохо. Лошадь делает все для вас, но вы несете ответственность за то, чтобы коммуникация работало. Если нет, то это ваша собственная вина. Обижаться на лошадь из-за того, что она вас понимает, бессмысленно.
Езда тренирует терпение и чувство. Он тренирует меня в эмпатии чего не хватает лошади. Лошадью не волнует, как вы себя чувствуете. Если бы она решила, мы бы закончили урок и вернулись в конюшню и сено, которое ее ждет. Поэтому на уроке нельзя ничего оставлять на волю случая. Приходится постоянно работать, а собственные эмоции полностью подчинены результату.
Вы работаете вместе с лошадью, вы творите. Процесс, который я узнаю по своей работе как журналист и писатель. Этот процесс становится возможным благодаря тому, что у лошади, несмотря на отсутствие эмпатии, есть кое-что, что делает ее похожей на человека: трудовая этика. Для грамотного взадника он всегда делает все возможное.
Когда всадник не может объяснить, лошадь часто все равно пытается понять. Хотя всадник этого не заслуживает. Но лошадь - животное благородное, и она старается.
Как всадник, вы хотите заслужить ваше доверие. Это одна из вещей, которая делает верховую езду таким неиссякаемым увлекательным - ощущение, когда это удается, когда вы чувствуете, что лошадь и я понимаем друг друга, что мы работаем вместе.
- Становиться одним целым с лошадью. Одно существо, - говорит Кизимов.
Когда он сам садится на своих лошадях, невозможно увидеть, что он делает. Он едет на них, чтобы показать, как надо, но ничего не видно. Все его помощники, сигналы лошади, настолько малы и незаметны, что их невозможно заметить. Похоже, лошадь все делает сама.
Вот в чем и смысл верховой езды.
Несколько месяцев чертенок сидит у меня на плече каждый раз, когда мы идем в конюшню, и шепчет мне на ухо:
- Сегодня Михаил говорит нам: извините, но сейчас у меня нет времени на любителей.
Но он этого не говорит. Путешествие продолжается.
Иногда, когда я чищу «Прадика» или «Серого», как научил меня Михаил - линия волос - мазок, линия волос - мазок, соскребание кисти - я думаю о своем дедушке. Когда я рассказала маме, как Михаил научил меня чистить, она сказала, что дедушка чистил своих лошадей точно так же.
Дедушка ничего не знал о вышей школе. Но он знал, что такое лошадь и как с ней обращаться. Что он делает все за вас, если вы просто относитесь к нему правильно. На войне, в мире. Он тянет плуг, он несет вас на спине. Самое красивое животное, самое благородное.
Лошадь была его товарщем. Теперь он стал моим.